Будущее; команда Неканонов

2025

Над трибуной развевались флаги с красной звездой. Собравшиеся выслушать выступление граждане стояли навытяжку стройными рядами.
- Наша задача - показать, на что способен народ Корейской Демократической Республики! Нашу силу и мощь! Наше выдающееся изобретение! Мы - не американцы, не капиталисты! Наши ракеты призваны не разрушать, а демонстрировать! Показать, за кем правое дело и правое слово! Пусть мир видит, чем мы обладаем! Пусть мир знает, с кем имеет дело! Пусть видит наше оружие! Красной кометой пролетит над миром наша ракета, оставляя за собой красное знамя! Призрак коммунизма оставит Европу, Европа может подождать, когда есть весь мир! Если же мир не внемлет, то...
Флаг трепетал на ветру, расположенная в центре звезда сияла над головой произносившей речь. Люди в толпе вытянулись по струнке, запрокинув головы и сложив для приветствия руки.

Толпа на площади не шевелилась, застыв в коленопреклонённой позе. Голос звучал в абсолютной тишине, разлетаясь над площадью, с каждым словом обретая всё больше силы.
- Неверные заполонили весь мир! Они ущемляют братьев наших и несут нам своё искажённое учение! Они отнимают у нас последнее! Покушаются на незыблемое! Доколе будут они испытывать наше терпение? Теперь у нас есть, что противопоставить им! Мы не боимся смерти, ибо после неё нас ждёт райское блаженство! Нас ждут девственницы Вирджинии, Джорджии и Каролины! Нас ждут реки вина! Выступим же священным воинством против тех, кто пришёл к нам с оружием! От него они и погибнут!
Люди поднимались с колен одновременно, разом и в одно мгновение, выпрямившись перед лицом врагов. Они внимали говорившему, как их предки внимали Пророку. Неотрывно смотрели в глаза, горевшие огнём, и на реявший над трибуной флаг. Зелёный - цвет истинной веры, белый - чистоты и красный - крови неверных.

- Сотрём с лица земли! - на расстоянии в несколько сотен километров двое произнесли эти слова и спустились с трибун под нестихающие аплодисменты: Салман Хомейни - иранского народа, Ким Мин А - корейского.

Тонкий палец с длинным красным ногтем не застыл над красной кнопкой ни на секунду. Ким Мин А до упора надавила, и ракета сорвалась с места, оставляя за собой красный след.

На пустынном в ночное время шоссе штата Невада Альфред Джонс полулежал на заднем сидении открытой машины, закинув ноги на спинку переднего. Слева - блондинка, справа - брюнетка, спереди, перегнувшись через спинку сидения - рыженькая, в руке - карты, с точностью дающие двадцать одно очко. В небе промелькнула комета, яркая и манящая.
- Загадываем желание, девочки, звёзды падают редко, - Джонс усмехнулся и подмигнул, - впрочем, вы свою уже получили!

- Давай не сюда, а? - Исмаил чуть толкнул Салмана Хомейни, когда тот только приноровился нажать заветную кнопку. - Мне Восточный Иерусалим нужен! Западный - к шайтанам, а моё должно остаться!
Широкая восточная душа иранца не знала границ: чем бы дитя не тешилось. Хочет Восточный Иерусалим в неприкосновенности - ему несложно. Хомейни хмыкнул и послал ракету дальше, на запад.

Абдель Азиз Белла расположился на морском берегу, отдыхая от трудов праведных. Ракет у него не было, с религиозными фанатиками тоже были проблемы, на закупку контрабандных автоматов не хватало денег. Вся полезная деятельность Азиз Беллы заключалась в поджоге французских автомобильных покрышек и организации забастовок, что, как и любая деятельность, поднадоело ему примерно на второй день. Душа хотела праздника: с фейерверками, танцами, закусками и повышением пособия по безработице. И если о последнем оставалось только мечтать, фейерверк появился мгновенно.
Сначала было он подумал, что рванул очередной автомобиль. Впрочем, вовремя вспомнил, что автомобили взрываются во Франции, а сам он дома. К тому же автомобили определённо не взрывались над морем красно-зелёным фонтаном искр. И после взрыва автомобилей уж точно не всплывало такое количество рыбы и прочих морских жителей.

Хадиджа отваривала креветок и мидий по старинному французскому рецепту, предоставленному, как и подопытные, любящим братом. Место женщины - если не в гареме, то на кухне, а путь к гарему через неё и лежит. Вполне вероятно, что отведав приготовленное ей блюдо, каждый мужчина возжелает взять её в жёны. Убавив огонь, она разложила приготовленных моллюсков по тарелкам. Одну креветку оставила для брата, одну - для себя. Остальные отнесла в расположенный неподалёку лагерь американских военнослужащих. Вкус был странноват, но Хадиджа внимания не обратила, Абдель же и вовсе с удовольствием поглотил всю порцию.
На следующий день Азиз Белла, как обычно, отправился во Францию, за новыми забастовками, горящими автомобилями и пособием по безработице. Военнослужащих в лагере почему-то стало меньше, да и смотрели они не на Хадиджу, а большей частью друг на друга. А спустя пару дней ливийка заметила изменения в себе. Больше её не интересовал гарем мужчины, его жёны, его положение, сила и власть. Теперь она обращала внимание на другое. Ей были нужны мозги.

2030

Скотт МакГиллаври вдавил педаль газа в пол. Он прекрасно помнил первое правило зомби-апокалипсиса: если перед тобой по проезжей части плетётся человек посреди ночи, то его надо давить. От этого правила шотландец только что отступил целых два раза, поэтому хоть как-то пытался компенсировать скоростью лишнюю трату времени. Как говорится, спасение утопающих – дело рук самих утопающих, однако сначала Скотту совесть не позволила не тормознуть перед выбежавшей прямо на его машину девушкой, а затем, спустя каких-то пять минут, не подсадить к ней парнишку, с которым та оказалась знакома. На неплохом английском с заметным акцентом оба объяснили Скотту, что они из восточной Европы, переехали сюда пару лет назад, ещё до того, как начались беспорядки.
- Как зовут хоть? – Скотт резко повернул влево. В порт, откуда должен отправиться эвакуационный паром, они ещё успевали, главное, чтобы на дороге внезапно не оказалось мёртвой пробки – оставленных своими владельцами автомобилей, кои объезжать по размытой дождём обочине было бы довольно проблематично.
- Катержина.
- Милан.
- О-кей. Скотт. – МакГиллаври покосился на своих пассажиров через плечо. – Надеюсь, вы осознаёте, что этот паром наш последний шанс?
Двое на заднем сидении кивнули и переглянулись. Да, они прекрасно это понимали.
- Хорошо. Тогда едем до упора и без остановок.
Никто этому предложению не возражал.

Скотт не прислушивался к тому, о чём очень живо разговаривали его попутчики. Чешский (или какой там) на голову действовал успокаивающе, несмотря на то, что парочка нашла, безусловно, подходящее время, чтобы повздорить. Однако в их споре не ощущалось уместного сейчас состояния паники, будто эти Катержина и Милан были готовы к тому, что станут свидетелями заката человеческой цивилизации.
Они проехали мимо полыхавшего Манчестера, до порта оставалось всего ничего. На памяти Скотта город горел второй раз. Сперва из-за потери контроля над химически опасными объектами подорвались заводы, а позже по улицам, кишевшим восставшими из мёртвых нелюдьми, огнём прошлись «освободители» из-за Атлантики – американские военные. Это произошло меньше года назад. Сегодня же огонь некому было тушить, поэтому перекинуться на пригороды ему ничего не помешало.
Неожиданно автомобиль тряхнуло, Скотт выматерился, но не затормозил – себе дороже. Разговоры сзади притихли, но спустя полминуты Милан не выдержал.
- Что это было? – Нервным движением он заправил прядку светлых волос за ухо и развернулся, чтобы посмотреть на трассу через заднее окно. – На дороге пусто.
- Конечно пусто. – Скотт утвердительно кивнул, разглядывая озадаченное лицо пассажира. – Оно уже уползло.
В салоне автомобиля воцарилась тишина. Милан поджал губы. Видимо, вдаваться в подробности, что это за «оно» и почему оно кинулось под машину, не было необходимости – бросавшиеся под колёса мертвецы, желавшие выкурить таким образом из транспорта живых, для этих краёв стали чуть ли не повседневностью. Именно из-за таких настырных монстров некоторые дороги представляли собой лабиринт из металлолома на колёсах, и чем ближе они подбирались к порту, тем чаще на пути встречались брошенные машины, сопровождавшиеся лужами крови на асфальте.
С другой стороны, чем ближе был порт, тем живее выглядела местность – хотя бы за счёт военных, контролировавших ситуацию, правда, вполсилы. Скоро на этом острове не должно было остаться ни одного человека.
Очередь, конвой, заграждения, колючая проволока, море. Добравшись до заветной цели, Скотт и его попутчики продолжали держаться вместе. Катержина Славек, рыжеватая чешка среднего роста и приятной внешности, оказалась близка шотландцу по духу, и если бы обстоятельства их встречи оказались более мирными, то они могли бы, наверное, не один вечер скоротать вместе. А вот кто из их троицы спокойствием не отличался, так это Милан. Кажется, он искал повода, чтобы попаниковать (Скотт быстро смекнул, что делалось это для привлечения внимания девушки, к которой тот явно был неравнодушен), но тычки в бок его кое-как успокаивали. К тому же, дураком он не был, и прекрасно осознавал ситуацию – даже вжал голову в плечи и опустил взгляд в пол, когда они проходили на палубу. Лишь бы не встречаться взглядом с кем-нибудь из затянутых в форму высоченных солдат армии Соединённых Штатов.

Их обустроили с относительным комфортом – перепало по спальнику и даже по сухому пайку. Внутри парома не было кают, как ни странно, люди располагались в огромных залах. Похоже, это судно раньше предназначалось для грузоперевозок.
Соседями Скотта, Катержины и Милана оказались двоюродные братья из Ирландии. Этих двоих можно было бы назвать близнецами, если бы разница в возрасте не была так заметна – у Кайла, младшего, только начал ломаться голос, а во взгляде не было той сосредоточенности и серьёзности, которые читались у старшего, Патрика.
Скотт и Патрик сразу разговорились. Шотландец быстро убедился в том, что угрюмость Пата была напускной. Тот объяснил это тоской по родине, и МакГиллаври его прекрасно понял. Любой патриот наверняка бы пал духом, встреть его катастрофа в чужой стране и помешай она вернуться домой. Кайл, кажется, мнение своего родственника не разделял.
- Он с детства мечтал переехать в Америку, - объяснил Скотту Патрик, задумчиво разглядывая готовившихся ко сну людей, оказавшихся в итоге на борту. Ирландец устало щурил зелёный взгляд, но знал, что вряд ли хоть один из них сегодня сможет спать спокойно, хотя их попутчики уже провалились в тревожную дрёму. – Собирался сделать это после университета, но судьба сложилась иначе.
На веснушчатом лице промелькнула улыбка, но ирландец тут же сник, заметив, что в дальнем конце зала появилась группа людей в белых халатах. Скотт, до этого сидевший немного ссутулившись, выпрямился.
- Глянь, решили повторную мед-проверку устроить. Похоже, на этот раз с какой-то вакциной. – С этими словами он поднялся на ноги. – Пойду разбужу своих, и ты Кайла пошевели.
Патрик взлохматил рыжий затылок пятернёй и согласно кивнул, хотя брата будить ему не очень хотелось, потому что в последнее время он жаловался на лёгкое недомогание. Впрочем, оно всё равно не помешало им попасть на паром, но Патрик не знал, какая реакция последует после того, как младшему вколют вакцину.

Кайл бледнел на глазах. Патрик уже несколько раз пожалел, что позволил медикам его разбудить. Обычно наглый и подвижный, его младший брат сидел с отрешённым взглядом, обняв колени, и покачивался из стороны в сторону.
- Кайл! Ольстер, придурок, ты что вытворяешь?! – В конце концов, Падди не выдержал и, подойдя поближе, встряхнул младшего за плечи, за что тут же получил кулаком в челюсть.
- О’Хара, отвали! И только попробуй позвать кого-нибудь из этих докторишек! – Он вёл себя почти как обычно, что не могло не радовать, хотя эта радость граничила с отчаянием. – Я доплыву до этой долбаной Америки, чтоб до неё вирус не добрался, слышишь?!
Патрик слышал, но не мог сказать ни слова – в горле встал ком. Ровно в тот момент, как он заметил, что под глазами брата обозначились резкие тёмные круги, за спиной кто-то кашлянул. О’Хара вскинулся, спиной загораживая брата, но тут же выдохнул. Это был Скотт.
- Что, вирус? – просто, без паники спросил он севшим голосом и получил в ответ неопределённый кивок, хотя положение дел было очевидно.
Удивительно, но МакГиллаври даже попытался выгородить ирландского мальчишку, когда к ним подошли несколько патрульных с явным намерением увести Кайла в карантин, под которым подразумевалось не иначе как «выбросить заражённый объект за борт». Успеха попытка не возымела, зато разбередила только-только успокоившихся людей.
Но после того, как Ольстер с нечеловеческой силой отпихнул собственного брата в сторону и с горящими безумием глазами набросился на одного из патрульных, поднялась настоящая паника.
Глядя на то, как Кайл зубами вырвал шмат плоти из горла ещё шевелившейся жертвы, а затем не умер, словив несколько метких выстрелов в грудную клетку от второго военного из патруля, Патрик почти осознал, что они обречены. МакГиллаври, быстро подобравший оставшийся от солдата автомат, был иного мнения.
Чтобы гарантированно спастись, оставалось продержаться всего несколько десятков часов.

2032

Карлос Канисарас знал эту историю лучше, чем местность, в которой на данный момент находился. В 2030 году к берегам США прибился паром с беженцами из Великобритании, который быстро окрестили «кораблём мертвецов» по одной простой причине – на борту не было практически ни одного живого человека. За те пару суток, которые судно провело в открытом море, большая часть пассажиров превратилась в зомби, часть покончила с собой. Повезло только самым живучим и не поддавшимся всеобщему сумасшествию.
Одним из таких был Скотт МакГиллаври, случайный знакомый Карлоса, и первый из тех, кого мексиканец встретил после того, как узнал, что в Штатах ввели чрезвычайное положение, очень скоро сменившееся летальным – люди на просторах пятидесяти штатов кончились, и ходячие мертвецы расползлись на север и юг. Его сопровождали длинный молчаливый ирландец, кажется, Пат, ещё молодой, но уже с седыми висками (никто не рассказывал Карлосу, но тот догадывался, что ему пришлось лично убить своего близкого родственника), и хорошенькая девчушка, которую все звали Кейт, хотя её родное имя было куда длиннее и резало слух славянским произношением. Канисарас понятия не имел, почему эти трое держались вместе до сих пор, зато знал, что Кейт отлично отстреливала зомби из арбалета, Пат был совершенно безумен в ближнем бою, а Скотт и вовсе являлся мастером на все руки. Был с ними когда-то и четвёртый, дружок этой Кейт, но ему не повезло получить пулю в лоб ещё на пароме.
Карлос Канисарас вспомнил эту историю снова только из-за того, что, если бы у властей соседнего государства хватило ума связаться с паромом, узнать, что он кишит заражёнными, и без капли жалости пальнуть по проклятому кораблю мертвецов ракетами, то ему не приходилось бы сейчас, прячась за фургоном на заброшенной автозаправке посреди пустыни, целиться из дробы в своего лучшего друга и его жену.
Жоао был знаком мексиканцу с детства. Когда-то переехавший в Мексику да Пинто, жил в соседнем дворе, бросил учёбу, а потом часто и много путешествовал и, несмотря на тягу к крепкому алкоголю навроде рома и текилы, оставался славным малым даже после того, как женился на горячей красавице Розе. Её он встретил во время одного из своих затяжных круизов. Будучи свидетелем на свадьбе, Карлос железно помнил их клятву быть навсегда вместе – и в жизни, и в смерти.
Действительно, смерть их не разлучила. Жоао и Роза хромали прямо в сторону Канисараса совсем не для того, чтобы воздать последние почести их долгой и сердечной дружбе. Единственное, что им нужно было от мексиканца сейчас – его мозги и его мясо. Запавшие, с синюшными пятнами на веках глаза горели жадностью, но переломанные в разных местах конечности мешали обоим двигаться быстрее. С этим Карлосу повезло. У него была пара минут, чтобы собраться с мыслями и выстрелить. Пара минут, чтобы дождаться хоть какого-нибудь чуда, лишь бы не пришлось убивать друга лично, лишь, бы…
Жоао, высунув гниющий язык набок, хрустнул челюстью и остановился, принюхиваясь. То же самое сделала и его благоверная.
Чудо явилось.

- Карлос, мать твою, Канисарас!!!
В сторону заправки летел внедорожник. Водитель, наплевав на осторожность, рулил, перегнувшись чуть ли не на половину за борт, и целился из драбадана в левой руке в остолбеневших монстров.
- Канисарас, сука, ты пикник почему без меня устроил?! – внимание живых мертвецов было полностью приковано к чернявому водиле, оравшему во всю глотку так громко, что даже их заткнутые гноем барабанные перепонки пробило. – Дохлого кореша позвал, а меня нет!!!
- Хуан! – Карлос опомнился от сентиментальных раздумий и вскочил, вскидывая дробу. – От тебя гостинцев к попойке ждал, гондурасский чёрт!
«Гондурасский чёрт» присвистнул и дал очередь по снова зашевелившимся в сторону мексиканца трупам. Донна Роза свалилась как подкошенная – по растрескавшейся желтоватой земле растеклась лужа густой дурно пахнущей крови. Одновременно с автоматной очередью жахнул дробовик, и бывшему путешественнику снесло голову, но в этот раз не от впечатлений. Жоао упал на тело своей любимой супруги.
Сумасшедший водитель резко затормозил рядом с Карлосом.
- Живо залазь! За мной хвост!
- Есть, дон Моралес! – Канисарас задорно ухмыльнулся и запрыгнул на соседнее с Хуаном сиденье. Объяснений, что за хвост, не требовалось – к внедорожнику стремительно приближалось облако пыли. Прислушавшись, можно было различить, как это облако отдавалось по пустыне топотом сотен ног и нечленораздельных, булькающих сукровицей и гноем звуков.
Хуан Альберто Моралес вдавил педаль газа в пол. Карлос Канисарас достал из-за пазухи губную гармошку. Они уезжали навстречу огромному оранжевому медленно опускавшемуся за горизонт солнцу, преследуемые толпой заражённой вирусом нечисти, под старый добрый блюз.
До следующей бензоколонки.

2037

Над просторными степями Монголии летали ракеты, где-то вдалеке раздавался протяжный грохот, гул, шум. Человечество в очередной раз сошло с ума и занималось активным самоуничтожением.
Джамбул неторопливо плёлся по поросшей желтоватой травой дороге. Он отрешённо смотрел перед собой, в его пустых зрачках отражалось ярко-голубое и чистое небо. Рядом с монголом, немного отставая, шёл навьюченный конь. Морда животного была разбита, нижняя челюсть давно отсутствовала, а левое глазное яблоко вывешивалось из глазницы на тонкой ниточке мышц.
Традиция перемещаться с места на место не покинула Чогсома даже после того, как он заразился загадочным вирусом с юга. Жажды поглощать чьи-либо внутренности не появилось. Монгол и его конь шли наугад, в пространство, то ли на север, то ли на северо-запад. Направление не имело никакого значения.
Есть чувства, над которыми не властно ни время, ни пространство, ни привходящие факторы. Природа наградила Джамбула желанием идти вперёд и подарила подобную возможность.
С конём на поводу он шагал размеренно и медленно, продвигаясь вперёд с каждым шагом. Точно так же он шёл тысячу лет назад, две тысячи, три, всю жизнь. Стимул был не нужен, подзарядки не требовалось.
Жизнь после вируса, после смерти, после небытия по-прежнему заключалась в движении. Непрерывном, неограниченном. Границы стёрлись давно, но ещё оставались где-то глубоко в памяти, как и давний маршрут. Можно было идти по нему или свернуть в сторону. Вопроса завоевания мира больше не существовало. Мир подождёт, и давным-давно завоёванная Азия, равно, как и Европа, подождёт. Времени больше не существовало, и монгольский конь не издохнет на берегу Адриатики, из-за чего придётся повернуть назад. Он никогда не издохнет.

Будущее; команда Неканонов

Смотрите также